Даяна родилась в 2012 году. Она четвертый ребенок в многодетной и дружной семье. До ее рождения родители мало знали о серьезных заболеваниях, об особенностях развития и тяжелобольных детях.

Когда Даяна родилась, она не плакала. Врачи заверили, что состояние оценивается в 7-8 баллов по Апгар.

«Но я услышала слова акушерки: – рассказывает мама девочки Оксана, — «Когда я ее достала, там и 2 баллов не было».

 Первые несколько лет жизни любимой дочери Оксана вспоминает с содроганием. По ее мнению, халатность и равнодушие врачей сильно усугубили общее состояние дочери. Чему-то не придали значение, где-то не пришли вовремя, а что-то испортили сами.

«В 38 недель я поступила в род. зал, где приняли решение о кесаревом сечении. Анестезию провели эпидуральную. Только через год я нашла статью специалиста-врача в интернете, что при этом способе анестезии во время кесарева сечения резко падает давление в нижней части тела и плацента перестает работать, поэтому ребенок начинает дышать.»

Девочка не только не плакала, но и лицо ее исказилось от боли. Даяну без объяснения отвезли в реанимацию и на следующий день подключили к аппарату ИВЛ. Измученной матери на вопросы отвечать никто не хотел.

«Как только меня перевели в палату, я смогла попасть к Даяночке. При осмотре я обнаружила гематомы на всю грудь и на всю спинку, на что мне ответили, ребенок поступил в реанимацию уже в таком состоянии.»

Что происходило дальше, Оксане описывать все сложнее. У младенца тряслись ручки, не было сосательного и глотательного рефлексов, не плакала, но гулила как 3-месячный ребенок и все время срыгивала. На возражения матери о том что ребенок не держит голову и у нее поврежден копчик врачи отмахивались и отказывались проводить диагностику. «Чтобы не облучать ребенка».

«В месяц нам все-таки сделали МРТ головного мозга, сказали, что все очень плохо: поражены лобные доли и не известно, как будет развиваться ребенок, что всё, что могли они для нас сделали и перевели в городскую больницу.»

В больнице во время кормления через зонд у Даяны остановилось дыхание, она попала в реанимацию с давлением 180/100.

«После реанимации это уже был не мой ребенок, а тряпочка. Пропал кашлевой рефлекс и чихание, перестала улыбаться.»

Почти сразу после выписки девочка опять попала в реанимацию на ИВЛ. Только через полгода Оксана узнала, что ее крошечная дочь была в коме, но ей все это время говорили, что дочка в тяжелом состоянии и спит.

После ИВЛ у Даяны начались серьезные проблемы с легкими. Инфекционное отделение, где лечили малышку, наградило еще и синегнойной палочкой, а потом еще и золотистым стафилококком. Оксана уже не помнила спокойной размеренной жизни дома. Полгода она провела в стенах больниц и реанимации, борясь за жизнь своей дочери.

Когда женщина с ребенком наконец попали домой, нормальная жизнь не могла уже вернутся. Нужно было искать способы вылечить измученного ребенка. Остеопаты, костоправы, монуальщики – никто не мог улучшить состояния Даяны, а иногда ей даже становилось хуже.

«У Даяночки постоянно идут судороги, которые по мере роста все время видоизменяются. Из-за приступов нарушается глотательный рефлекс, пропадает кашлевой рефлекс – в итоге бронхиты и пневмонии. В руки Даяночка ничего не берет после комы, не говорит, не плачет, на ноги опирается на очень короткий промежуток времени, в основном подгибает под себя. Из-за спастики идет деформация грудной клетки, искривление позвоночника и кривошея.»

Проходить реабилитацию Даяне запрещено из-за приступов эпилепсии. Но ей очень помогли курсы Бобат-терапии у специалистов, приезжающих в Краснодар.

Когда девочка наконец почувствовала себя лучше, Сорокины не находили места от счастья. Оксана с супругом никогда не опускали руки, они всегда боролись и борются сейчас за здоровье дочери.

«Мне очень хочется увидеть улыбку на лице доченьки и услышать «МАМА»!»