Мальчик родился зимой, когда было холодно и сыро. Из роддома он попал в больничную палату, где пролежал четыре месяца с двусторонней гнойной пневмонией. Мальчик тогда еще не знал, что у него не будет светлой чистой кроватки еще два с половиной года, впрочем, как и у всех остальных спутников счастливого младенчества: погремушек, бутылочек, маминых ласковых рук и ее нежного голоса.

С тех пор прошло два года страданий, одиночества, слез и болезней. Нашли Игоря случайно, в грязном притоне. В заброшенной, провонявшей ацетоном комнате, где не было окон. Там был только дверной проем, завешанный ковром – это и был выход во «двор». Двором здесь называлась узкая тропинка от кривой калитки. За многолетнюю неуплату давно были отключены газ, вода и свет. Туалета не было вообще. Посреди «комнаты» стояли остатки от дивана, на котором спал Игорь, его мать, другие люди, которые приходили за «дозой», и собака.

Больше мебели не было. Первое, что приходило в голову человеку, увидевшему это помещение: как ребенок мог выжить в этих условиях, особенно зимой. Игоря кормили только хлебом и водой. Других продуктов он просто не знал. В нескольких метрах от этого строения жили люди, играли и улыбались дети, ели «чупа-чупсы», йогурты и конфеты, а рядом существовал малыш, которому за счастье черствая корка хлеба и стакан воды. Соседи и не подозревали, что в этом притоне есть ребенок, потому что Игорь в свои 2.5 года не произносил звуки.

Домик был огорожен сеткой, хорошо просматривался, но никто и никогда ребенка не видел. Просто ему не разрешали выходить из «комнаты». У мальчика не было игрушек, его не обнимали, не качали на руках и не пели колыбельные песни. ЕГО НЕ ЛЮБИЛИ.

Однажды в дом приехала милиция, мальчика увезли в инфекционную больницу. В палате брошенных детей всегда шумно: кто-то играет, кто-то ползает, кто-то громко лепечет няне. Когда ввели Игоря, он находился в шоке: столько света, игрушек и детей он никогда не видел. Он растерянно стоял посреди палаты, когда в коридоре послышались шаги. Дверь открыла женщина в белом халате, и Игорь посмотрел на нее своими испуганными глазами. Они оба еще не знали, КАК изменится их жизнь с этого момента.

Невольно сравнивая Игоря со своими сыновьями, она видела, сколько жизни прошло мимо этого малыша. Ему было уже два с половиной годика, но он плохо ходил, не произносил звуков, боялся спать в кроватке, ноготки вросли в кожицу, ушки промывали специальным раствором, гнойным царапинкам не было числа. Когда малыш слышал свое имя, то сжимался в комочек и ждал, что его ударят. Ребенок не воспринимал свое имя как имя, видимо он думал, что это окрик.

Бывая в больнице постоянно по своим профессиональным обязанностям, она каждый день видела мальчика, общалась и где-то в глубине души знала – они уже не могут расстаться. Они вместе ходили на процедуры, и ему были не страшны чужие люди, когда рядом была она. Она показала ему свою машину, сажала его к себе на колени, и он рулил, представляя себя водителем. Утром, просыпаясь, он молча садился на подоконник. Отвлечь его было невозможно: он упрямо и тихо смотрел в окно, ожидая красную маленькую машину. Тогда няни звонили ей и говорили: «Когда вы уже приедете? Игорь извелся, третья красная машина за окном проехала». Она бросала работу, семью и мчалась к нему. Так продолжалось около двух недель: утром в больницу по работе и к Игорьку. Днем, когда Игорек засыпал, она «сбегала», а вечером, приготовив ужин, накормив семью, искупав и уложив детей спать, она летела в больницу к Игорю. Гуляла по больничному двору, разговаривала с ним, носила на руках, купала и долго сидела возле кроватки, держа за маленькую худенькую ручку и ожидая, когда он заснет.

Выходя из палаты, она чувствовала себя предателем – ведь утром он проснется, а ее нет. Сидя в своей машине, она плакала от бессилия. Однажды, понимая, что так не может больше продолжаться, она решила поговорить с мужем. Разговор был долгим и тяжелым. Принимая все его аргументы: ребенок тяжело болен, проблемы с жильем, свои дети, материальная нестабильность, — она сказала только одно: «Я ЕГО ЛЮБЛЮ».

Сейчас мальчик живет в семье. Теперь у него есть старшие братья, мама, папа, толстый неповоротливый мопс ЮСЯ, две черепахи Машка и Дашка, и постоянно радостно орущий попугай Рома. Игорек тихо беседует с попугаем на своем языке, после чего тот долго и задумчиво молчит; собаку может поцеловать в нос, бок и страстно обнять так, что та начинает истерически «хрюкать»; долго не мог запомнить, где у черепахи голова, а где хвост, постоянно искал, путал, радостно удивляясь. Братья для него – друзья, помощники и средства передвижения. Папу пристально рассматривает – привыкает.

Часто, когда все в доме засыпают, она приходит в детскую. Просто посидеть рядом в тишине, послушать тихое сопение, поцеловать свои сокровища. Оказывается, счастье так близко! Просто у всех оно разное. Когда-то у малыша за счастье был лишний кусочек хлеба, а теперь он сам стал СЧАСТЬЕМ…

За первый год в семье в семье Игорек научился правильно ходить, научился играть, есть ложкой, умываться, чистить зубы, одеваться. Ребенок очень хочет жить! Он каждый день доказывает взрослым, что ему надо только помочь. Он очень старается повторять слова и все чаще у него получается. По наблюдениям психолога он стремительно развивается. Поверьте, это огромный труд – пройти за месяц то, что дети проходят за годы. Теперь он не съеживается при виде чужого человека, а улыбается. А его радость многого стоит.

Пройдено несколько курсов реабилитации: у кризисного детского психолога, дефектолога, фонолога. Несколько месяцев лечения у остеопата дали хороший результат. Малыш находится на строгой диете, на траволечении, на сокотерапии. К сожалению, остаются проблемы с ножками. Боли в суставах часто будят малыша по ночам. Во влажную или ветреную погоду Игорьку непросто ходить даже по комнате. Если бы мамины слезы в подушку лечили!

В январе 2007 года у Игорька был третий день рождения, а по сути, первый: с тортом, свечками, шариками и подарками. И еще был первый в жизни Дед Мороз, которому Игорек рассказал свое первое маленькое стихотворение. Как много он сделал в своей жизни в первый раз!

На Святое Крещение мама и папа дали ему новое имя – по святцам – и крестили теперь уже Илюшу в монастыре в г.Тимашевске.

После полугодового приема онкопротекторов Илюше была проведена операция по удалению новообразования на ушке. Если не считать того, что мальчик крайне тяжело выходил из наркоза (видимо, сказалась наркозависимость кровной матери) – все прошло хорошо.

По плану профилактики сделали количественный анализ на гепатит. Чудес не случилось – показатели растут. Прогнозы делать сложно, да и неблагодарное это дело. Гепатит С – единственный из шести форм гепатитов, который медики называют «ласковым убийцей», потому что течение болезни визуально незаметно: ребенок улыбается, играет, поет песенки. А, на самом деле, это медленная смерть. Никаких прогнозов. Никаких гарантий. Если об этом постоянно помнить – можно сойти с ума, а Илюше нужно рядом не плачущее существо с синяками под глазами, а ласковая заботливая мама, которая утешит, поцелует.

И хочется верить, что завтра непременно всё будет хорошо. И будет светить солнце, и будут петь под окном птицы, и жизнь будет долгая и полная радости.

И какая бы судьба ни ждала этого белокурого малыша с улыбкой озорного ангела – МАМА ВСЕГДА РЯДОМ!

Алина Скворцова, мама Илюши, 2006 год.